В доме моего детства, наполненном любознательной детворой, не раз звучала история, запомнившаяся каждому из нас. Речь в ней шла про одного хасида, ехавшего зимой в поезде.

Когда состав остановился на одной из станций, он захотел покурить: надел пальто и перчатки, чтобы не замерзнуть, открыл окно и зажег сигару. Когда надо было стряхнуть пепел, пришлось одну из перчаток снять, и та случайно упала на перрон. А тут как раз поезд тронулся.

Старик, стоявший на платформе, подобрал перчатку и попытался просунуть ее в окно купе, — да где там! — поезд уже набирал ход, и пожилой человек безнадежно отставал. И вот наш еврей быстро стягивает вторую перчатку и кидает ее старику!

«Как вам такое в голову пришло?» — удивились соседи. А объяснение у него самое простое: «Тот человек хотел мне вернуть перчатку, потому что от одной перчатки проку нет. У него не получилось — так я ему кинул вторую, по той же причине. Теперь он доволен — и мне хорошо!»

            И вывод из этой истории: когда одному еврею хорошо, хорошо и всем другим евреям. А если ему вдруг стало плохо, Сам Всевышний велел нам не допускать такого.

Вы спросите, что делать, чтобы это правило работало? На это дает ответ глава «Ки Тиса»  («когда будешь вести счет»), которую мы сегодня читаем. В ней предписано каждому еврею в возрасте от двадцати лет и выше, приносить пожертвование во имя Б-га размером строго в полшекеля: богатый должен дать не больше, и бедный — не меньше. (30:14—15). С этого приношения начинается судьбоносное для нашего народа  строительство Мишкана.

            Заповедь о полушекеле, «искупительном даре за душу свою» — одна из 613 заповедей Торы. С двадцатилетнего возраста каждый еврей вносил свои полшекеля на годовые расходы святилища. Никто не покупал деньгами расположение Небес, а лишь вкладывал свою частицу в общее дело. Как мы уже говорили, это была не рядовая цдака, а праведный взнос – залог собственного существования и благополучия.

            Между тем, из этих половинок складывалась огромная по тем временам сумма. Но люди есть люди и, как стало принято говорить много позже, ничто человеческое им не чуждо. Понимая это, лидеры кочующего племени продумали целый ряд охранительных мероприятий. Раввин Ицхак Зильбер об этом рассказывает так:

«Собранные деньги хранились в специальном месте. Когда надо было взять оттуда деньги, посылали за ними коhена. Процедура извлечения денег была продумана до мелочей.

Всякое дело надо стараться выполнить так, чтобы не дать никакой пищи для толков и подозрений. Поэтому тот, кто выносил полушекели из комнаты, входил в нее в одежде без карманов и подкладки, босой — без обуви и без носков, даже борода у него должна была быть редкая, чтобы в ней ничего нельзя было спрятать. А если ему вздумается положить в рот монету-другую?! Требовалось, чтобы, входя и выходя, он непрерывно говорил: «вот я беру, вот я выношу…»

Зачем все это нужно? Ведь выбирали для этой цели честнейшего из честных? Но в жизни человеческой случается разное. Скажем, человек разбогатеет. Начнутся разговоры: понятное, мол, дело, у жирного горшка потрешься — разжиреешь. А обеднеет коhен, выносивший корзину с полушекелями, — тоже повод для пересудов: краденое впрок не пойдет — Б-га не обманешь! Воровать нельзя вообще, а у Храма — тем паче!

Итак, все евреи имели одинаковую долю в службе в Мишкане, никто не мог похвастаться, что вложил в нее больше другого».

Когда царь Давид должен был внести плату за участок земли для Храма, он разделил требуемую сумму на двенадцать частей, так что каждое колено внесло по пятьдесят шекелей. Что стоило царю самому уплатить эти шестьсот шекелей? Но он хотел, чтобы весь народ участвовал в покупке. Так беднейший нищий и самый благополучный богач оказывались равными участниками в обеспечении службы и приобретении места для Храма (см. Шмуэль II, 24:24; Диврей hа-ямим, 21:26).

            А в чем же сам смысл полушекеля? Не логичнее было бы дать этой монете собственное название, а не обозначать ее как часть чего-то?

Раби Шломо hа-Леви Алкабец (автор «Леха, доди, ликрат кала» — молитвы, которую мы читаем в пятницу вечером) говорит: «Каждый еврей, как бы праведен он ни был, — это только часть. Выполнение всех заповедей Торы (мы уже говорили об этом при разборе главы “Итро”) невозможно в одиночку. Все евреи вместе — одно целое, каждый в отдельности — только часть».

            Вернемся к началу сегодняшней беседы. Когда частичке хорошо – хорошо всем. Будет хорошо всем – обязательно помогут тем, кому плохо. Понимание этого поможет нам сохранить себя и своих близких, не забывая, что двери общины всегда открыты.