По мотивам хасидских историй, собранных раввином Шломо-Йосефом Зевиным. Перевод и пересказ Якова Шехтера 

   В тот самый вечер ребе Ицхок Алейви, председатель раввинского суда города Броды, великий мудрец и толкователь учения, стоял, точно изваяние жены Лота, опершись руками на подоконник. По оконному стеклу непрерывно стекали холодные струйки дождя, и на душе у ребе Ицхока царили мрак и туман. Первый вечер праздника, а он до сих пор не совершил освящения вина. Всевышний не хочет его сукку, не хочет исполнения заповеди. На что это похоже? На историю про слугу, который принес господину стакан воды, а тот взял да и выплеснул воду ему в лицо. Ой, горе, горе!

Перед самым окном медленно прошел человек, закутавшийся в промокший насквозь армяк. В руках он сжимал бутылку вина и завернутые в тряпицу предметы, напоминающие халы. Ребе Ицхок немедленно отправил ему вслед служку:

— У этого еврея сытый и довольный вид! Он явно успел закусить и выпить. Но где, в какой сукке?

— У ребе Гершона Китовера, — сообщил, вернувшись, служка.

— Так это у него… — нехотя произнес ребе Ицхок.

К Китоверу, одному из членов суда, ребе Ицхок никогда не испытывал большой симпатии. Эти его хасидские штучки… Нет, он, разумеется, очень знающий и справедливый судья. С большим опытом и холодной головой, и если бы не вот эти штучки…

— Бери вино и халы, — решившись, приказал ребе Ицхок слуге. — Пошли к Китоверу.

О чудо, в сукке ребе Гершона действительно было сухо. Увидев входящего председателя суда, Китовер почтительно встал.

— Чем обязан, дорогой ребе Ицхок? — воскликнул он, идя навстречу гостю. — Ваш визит для меня большая честь!

— Да вот, — пожаловался ребе Ицхок, усаживаясь во главе стола, куда любезно препроводил его хозяин. — У меня в сукке просто потоп, а тут у тебя сплошная благодать.

— Ребе Ицхок, — удивился Китовер, — зачем вам было тащиться ночью по грязи? Вы ведь куда лучше меня знакомы с практической каббалой. Всего несколько слов, и у вас в сукке тоже…

— Ах, вот оно что! — вскричал ребе Ицхок, решительно выбираясь из-за стола. — Нет уж, избавьте, подобными фокусами я не занимаюсь.