Раввин И.Вольф                                             

            Со времен выхода нашего народа на финишную прямую к великому празднику Исхода, начавшемуся в Древнем Египте и продолжающемся сегодня, в душе каждого из нас главной целью, смыслом и сутью существования является служение  Всевышнему и благодарность Ему за обретенную и бережно хранимую народом Торы Свободу. Нам не довелось по капле выдавливать из себя раба, зато с Б-жьей помощью и во исполнение Его помыслов, мы нашли в себе силы и волю скинуть в грозные часы тяжкие путы рабства.

            За 30 дней до Песаха мы начинаем процесс избавления своих жилищ от хамеца. Эту заповедь мы выполняем особо тщательно, отдавая себе отчет в том, что от нечистоты физической всего один шаг до нездоровья духовного, что для избранного народа является недопустимым. Ведь Тора, прежде всего, проповедует нам принцип духовной чистоты.

            Изучаемая на этой неделе глава «Цав» называется так по первой фразе: «…Прикажи Аарону – цав эт Аарон…» (Ваикра, 6). Цав – прикажи, заповедуй; тот же корень, что и в слове «мицва», заповедь. Употреблением этого слова подчеркивается высокая духовность дополнительных указаний Ашема по ведению храмовой службы:    «… вот закон всесожжения: оно, всесожжение, на костре, на жертвеннике всю ночь до утра, и огонь жертвенника пусть горит на нем. И пусть оденется священник  в льняную одежду свою, и льняное нижнее платье наденет на тело свое, и снимет пепел от всесожжения, которое сжег огонь на жертвеннике, и положит его подле жертвенника. И пусть снимет с себя одежды свои и наденет одежды другие, и вынесет пепел вне стана на чистое место. А огонь на жертвеннике пусть горит, не угасая; и пусть поджигает на нем (на огне) священник дрова каждое утро и раскладывает на нем всесожжение». (Ваикра, 6; 2:5).

         Часто спрашивают, почему такое, на первый взгляд, «низкое» дело, как уборка золы (процесс достаточно не «стерильный» и трудоемкий, так как на алтаре Храма ежедневно приносилось большое количество жертвоприношений), вменено в обязанность благородным когенам, а не тем же левитам или, вообще, уборщикам со стороны? К тому же, зачем Он потребовал от своих слуг-когенов совершать эту «грязную» работу в одеяниях священнического служения?! Что стоит за таким решением, явно опускающим высоких служителей на более низкую ступень, да еще и в парадных священных одеждах? И почему, вроде бы в насмешку, лишь после того, как зола была полностью убрана, они могли переодеться в обычные одежды, чтобы ее вынести за пределы стана?

            Ответ на это содержится в книге “Ховат га-левавот” (“Долг сердец”), представляющей собой еврейский этический трактат, датированный Х1 веком н.э., где высказывается предположение, что за таким порядком служения в храме стоит опасение Торы, что под влиянием осознания исключительной важности своей службы для еврейского народа и для всего человечества в целом, когены могут впасть в тяжкий грех человеческой гордыни. Чтобы не стряслось такого несчастья, в регулярную службу еврейских священнослужителей и была введена вышеуказанная процедура (с «грязной» тяжелой ношей, но в полном облачении!) как ежедневный урок скромности и Б-гобоязненности.

            Между тем, само понятие человеческой гордыни и те неисчислимые беды, к которым она приводит, заслуживает отдельного разговора. Еврейская традиция к теме гордыни относится в высшей степени внимательно, осуждая любые ее проявления, так как она является одним из самых опасных человеческих пороков – затмевает наш разум, мешает объективной оценке людей и явлений, влечет за собой потерю друзей и близких, а, в конечном счете – духовное и физическое одиночество. В той или иной степени это качество присуще каждому, и не стоит верить тем, кто заявляет, что начисто лишен гордыни, ведь уже одни только такие слова являются ярким ее проявлением…                  Вот и мы, отдавая себе отчет в том, что наш долг изживать в себе любые проявления гордыни, беречься нечистоты, как духовной, так и физической, надежно сберегаем себя и наших близких, и не забываем, что двери общины всегда открыты.